Почему мне ПОНРАВИЛСЯ фильм «Анна Каренина» Шахназарова

Материал размещён на блоге, т.к. он

связан с темами первой компоненты 

Триады Роста. Ссылки в тексте

Дорогая FB-лента, какая же ты всё-таки... Почитать тебя неустойчивым натурам, так и правда — г...но фильм. Про твою зависимость от потребности ненавидеть, давно всем всё понятно, но так ты же не дура совсем-то? «Не смотрел, но осуждаю», «не люблю Лизу, так что и смотреть не буду» — вот не про это сейчас. Ты хоть намекни, что ещё способна ходить не за толпой, предъяви хоть одно «другое мнение», а то грустно совсем. Вынуждаешь ведь. Только давай сразу оговоримся: я не фанатка Лизы Боярской и не поклонница творчества Карена Шахназарова. И да — эта «режиссёрская находка» с ретроспективной через русско-японскую войну пришита холщовой нитью. Но зато... Вот об этом и текст, справедливости ради.

ИМХО это первая экранизация великого толстовского романа, сделанная для думающих людей, а не для поклонников русской классики. Для патриотов от литературы не нужно было вставлять сцену с Анной, где она находит ошибку в проекте отопительной системы будущей больницы. Или, например, сцена, где Анна читает книжку дочери, она им зачем? Для того, кто смотрел историю о том, «как тётка с дуру под поезд прыгнула», прямым текстом и громко: «Здесь не про это, господа!».

Именно отсутствие в тексте Толстого ключевых социогеномных маркеров характера Анны привлекает разных режиссёров прочесть её по-своему. Это первая экранизация, где выдвинута хотя бы версия, где режиссёр, вместо того чтобы показывать её ветреницей (или жертвой роковой страсти, или попросту больной на всю голову после таких-то родов), намекает подготовленному зрителю: «Мне кажется, что социогеномный код Анны — NNN, а вы как думаете?». Раз вы находитесь на блоге для профессионалов управления изменениями, то незнакомых терминов тут для вас нет. Если же вы — гость случайный, то скажу так: версия кода Анны имеет право на существование, поскольку всё объясняет. И если вы хотите понять, почему она так любила и так покончила со всем, то к этому слою фильма-пирога рекомендую присмотреться.

Как только вы заходите на территорию change-management, то многие вещи, категории и личности начинают выглядеть иначе. Лев Николаевич Толстой был, несомненно, великим человеком, но он не был гениальным писателем. Великим — да, гениальным — нет. Авторские штрихи к портретам героев не дают режиссёрам и зрителям, желающим понять больше, ровным счётом ничего. «Вронский рано начал плешиветь». И что? Каково бы ни было отношение к лысеющим мужчинам тогда и теперь, как бы сами мужчины к тому ни относились — код на основании этой информации не уточнить.

Если принять допущения Шахназарова об Анне, то никто лучше Елизаветы Боярской это не смог бы передать. Нас приучили приравнивать «благородное происхождение» и «благородный профиль». Вы Павла Петровича Романова — Императора Всея Руси — на портретах видели?... Анна была особенной, все герои романа это отмечают. Так что такой Анна вполне быть могла (если бы существовала в действительности).

На момент знакомства с Wrongским ей 26, ему — 21. Разная взрослость главных героев в фильме передана прекрасно. Вронский ни разу не называет любимую ласково. «Анна — Анна, Анна — Анна». Ей, привыкшей к нежности 44 летнего мужа! Об этой его нежности первые реплики картины. Заботой, защищённостью и нежностью можно заменить отсутствие любви. Но когда любовь есть — её не стоит испытывать отсутствием нежности. Не сойдут здесь редкие кривляния под зонтиком, тут нужна, если угодно, «бытовая» ласка, которая необходима Анне лишь на том основании, что она — девочка. Её идеальный мужчина — как у Островского — смесь Алексея Александровича с Алексеем Карилловичем. Шахназаров первым объяснил зрителям, почему Анна не стремится замуж за любимого человека. И не в сыне вовсе дело. Каренин — муж, а единственное, что может дать Вронский вне постели — находиться рядом, дабы хоть физически заполнить зияющие пустоты.

Странно, что не Толстой является автором чёрного афоризма: «Как только женщина рожает мальчика, её надо сразу убивать». Повёрнутые на сыновьях и равнодушные к дочерям мамаши — повсеместное явление. В этом Анна — обычная женщина. Конечно, можно гадать, была ли сама Анна в детстве окружена заботой и материнской любовью, есть ли у неё позитивные паттерны. Шахназаров считает, что это неважно. Для дочери у неё нет тепла, поскольку её собственные «батареи» едва питаются от Вронского.

А тот не настолько умён, чтобы понимать: если у женщины есть мозги, то это не значит, что во всём она руководствуется велением разума. Это, к слову, и история о том, насколько половины способны понимать друг друга. Вронский почти примитивен, до занудства, он до Анны не дотягивает. Она меняется, учится. Он же не собирается делать с самим собой ничего подобного. Вот уж где нам не придётся долго искать примеров!

Умные люди внутренне (сознательно или невольно) осуждают тех, кто, чего-то не понимая, просто игнорирует это, кто не хочет разобраться, мозги приложить. Трижды в картине через главный лейтмотив зрителю намекают, что Вронский человек неглубокий, не чета Каренину. Три приглашения Анны к разговору о главном отлетают от стены полного пофигизма. Ну, допустим, «ах, если бы вы любили как я» — сложновато для мужчины, если он не Лабковский, конечно. Ну а два-то других? Тебе на твой прямой вопрос прямо отвечают: «Любви хочу!». Так ты уточни, что именно женщина под этим понимает? Да зачем?!) Давай_досвидания! Честность — такая важная для Анны черта в характере любого человека — над нею смеётся: «Я и такой быть могу». Честный простак и честная умница — истории непримиримо разные. Вот вам и «голые факты» в пользу того, что двое честных одновременно — как там в футболе комментаторы кричат — опасно! Кто-то один мог бы и притвориться: «Анюта, девочка моя  (это жарким шепотом за ушко) — Я просто сгораю весь, как тебя люблю. Ну научи меня — дурака — любить по-твоему». Умная женщина этим, как правило, успокаивается, ведь когда тебе на ухо жарко шепчут прописную истину (каждый любит по-своему), то где-то явно дурканула ты.

И — да, Анне не показалось: её гнев в сцене про «твоя забота об английской девочке не натуральна» оправдан. У неё абсолютная интуиция. Она сама себе не верит, надеется, что ошиблась. Сцена, где Анна с ужасом узнаёт руку Стивы на своём плече вместо руки Вронского — отлично, просто отлично.

Ни в одной экранизации до этого (включая фильм А.Зархи 1967 года) Анна не была показана русской (а не назначена русской в силу географии событий; поклонники постановки Соловьёва со мной не согласятся). Анна Карена Шахназарова не только проживает себя в крайности «любить так любить», острее других она ставит вопрос мирового значения — стоит ли любовь того, чтобы ради неё умереть. К этому (давно стоящему) Шахназаров добавляет второй вопрос — о честности. Такая ли она уж добродетель? Во лжи-то жить, намного проще. Этот вопрос-мотив оттеняется в картине весьма оригинальным образом. Через голоса актёров.

Невольная грубость Анны через голос актрисы нужна в этой картине. Не только в России я знаю женщин, которые мягки и учтивы только на работе. Трудиться над коммуникациями они могут лишь за деньги, они эдакие мяуки для клиентов и нужных людей, а дома они грубы и невнимательны. Дома они отдыхают... Китти — персонаж из грядущего будущего, где господствует Дейл Карнеги. Анна — настоящая, честная и сильная тем, что может себе позволить не лицемерить. Попробуйте развернуть эту тему с голосом уважаемой Светланы Немоляевой... 

В сцене, где Анна на чертежах будущего строения карандашиком поясняет инженеру, где он не досмотрел, нет никакого «перегиба». Нам сегодняшним это трудно представить, но были времена, когда «прочёл» значило то же самое, что «понял» и «научился». Сегодня «прочёл»  означает — какое-то время рассматривал знакомые буквы. У меня есть знакомые сильно старшего поколения, которые, находясь в изоляции (не в тюрьме), освоили по журналам химию, инженерное дело и иностранные языки... А вот отношение Вронского к способностям Анны обескураживает. Он напрочь не понимает, что за женщина рядом с ним. Ровно также он относился бы к трудному трофею. Это Яшвин может наслаждаться обществом Анны, а для Вронского важнее условности...

В одном из центральных диалогов на берегу моря крупный план с Матвеевым не дают ни разу. Ну, допустим не сдюжил. Если бы эта картинка имела значение, то сделали бы столько дублей, сколько надо. Но мне почему-то кажется, что дело не в этом. Вронский так предсказуем, что его мимика к тексту ничего не добавляет. И авторы картины героя-любовника к этому моменту слили, и сам он слился. Сначала ещё любимой поддакивает, а потом и теряется вовсе.

С такой бы женщиной как Анна Аркадьевна да дела вести... Это знакомкам своим она говорит «наказать его». А по-моему, это очень по-русски — призвать к ответу за сорванный договор. «Уговор дороже денег». Ведь договорились же: «мы друг для друга — всё». Нет кого-то одного — не остаётся и другого. Нарушил договор — ненавижу (логично, ты же убиваешь другого, болван)! При таком раскладе не было у Анны шанса. Вот Алексей Кириллович весь фильм картёжничают. Под страхом смерти даже. Герой! По всему видать, не играл никогда в русскую рулетку. В неё сыграла Анна...

Для склонных к упрощениям, ленивых копать «почему» да «зачем», но осведомлённых о симптомах пост-родового синдрома, в романе и картине есть простое такое указание на нервное истощение героини и стресс. Тем бы и успокоиться, но разве роман о диагнозе и истории болезни стоил бы того, чтобы его писать? И разве стал бы он великим?

Дополнительные ссылки:

Всё здесь на тему лидерства

О социально-ролевой геномике

Консультации по прогнозированию поведения людей в процессах перемен